ИСТОРИЯ СТАРОГО ТАМБОВСКОГО ЭКСЛИБРИСА

         В Государственном архиве Тамбовской области, среди коллекций документов и личных фондов людей, причастных к истории края, хранится собрание документов и материалов интереснейшего человека, автора многих уже книг, экслибрисиста, краеведа Александра Степановича Чернова. Он любезно согласился немного рассказать об этом жанре. Помещённые здесь в качестве иллюстраций некоторые экслибрисы вплотную связаны с тамбовской действительностью и поэтому наиболее интересны. С нашим мнением, как мы полагаем, многие согласятся.

Зав. отделом Г. И. Ходякова

ИСТОРИЯ СТАРОГО ТАМБОВСКОГО ЭКСЛИБРИСА

  Поскольку русскую историю то писали немцы, не знавшие русского языка, то её издавали на деньги Сореса, в ней встречаются утверждения, мол, всё хорошее мы позаимствовали в Европе. Вот и, говоря об экслибрисе, иногда утверждают, что слово это латинское, означающее «из книг», и пришло это прекрасное явление к нам при Петре I из Европы. Термин, действительно, пришёл оттуда, но книга, и её книжный знак у нас имеет своё происхождение. В Европе библиотеки начинались при учебных заведениях, школах, академиях и университетах. В тех библиотеках, чтобы уберечь ценную книгу, её приковывали толстой цепью к полке. Как видно на гравюре, например, в Лейденской библиотеке XVII в. В России первые библиотеки возникали при церквях и монастырях - домах Божьих. Где книга охранялась не цепями, а верой в Бога.

  Фонды монастырских русских библиотек формировались за счёт пожертвований. Жертвующий, волнуясь за судьбу дорогой книги, делал на ней вкладную запись. Она шла на полях книги от первой до последней страницы. Обычно писали, кто дарит, по какому случаю, далее шли подробные угрозы недругам книги (кто выдерет лист, капнет воском или украдёт книгу), угрожали страшным судом на том свете, а оканчивалась собственноручной подписью или подписью грамотного по просьбе неграмотного дарителя. Простодушные русские люди верили слову, тем более написанному, вкладные записи обозначали и охраняли книгу. В.А. Верещагин в книге 1903 r. «Русский книжный знак» приводил интересную для тамбовчан концовку старинной вкладной записи: «Подписал сию книгу государя своего Федула Фёдоровича Боборыкина человек его Спирка Пузанов». Вероятнее всего, речь идёт о брате основателя Тамбова воеводы, Романа Фёдоровича Боборыкина, который не мог сам подписаться, потому подписывался его грамотный слуга Спиридон Пузанов.

  Шло время. Росла грамотность людей, которые стали собственноручно делать вкладные записи. Поэтому записи стали сокращаться до нескольких страниц. Сохранились, например, сведения о тамбовской записи 1797 r. епископа Феофила. На полях первых пяти листов книги написано: «Сию книгу в пользу Тамбовской Семинарии яко содержанием своим достойную любопытства, отдаём в Семинарскую Тамбовскую библиотеку. Е. Феофил». Продолжая сокращаться, вкладная запись трансформировалась в одностраничную. Так появилась дарственная надпись и рукописный книжный знак, обозначавший владельца книги. На рукописных книгах появились рукописные книжные знаки, а после развития книгопечатания отпечатанные. В эпоху Петра I стали в книжном знаке применять термин экслибрис, действительно, пришедший к нам из Европы.

Экслибрис князей Волконских

  В XVIII-XIX вв. русский экслибрис был, в основном, геральдический. Обычно, на нём было изящное изображение фамильного дворянского герба. Экслибрис Волконских был исключением. Он был довольно простой - княжеская корона и всего одно слово «Павловка». Дело в том, что имение Волконских, как утверждает Е. Дунаева в 10-м номере журнала «В мире книг» 1964 г., находилось в селе Павловка, Борисоглебского уезда нашей, Тамбовской, губернии.

  Интересна судьба одного из экслибрисов. Гравюра на меди. Он был наклеен на небольшой томик В. Шекспира, изданный в 1786 г. Эту изящную книгу привезла в Сибирь жена декабриста С.Г. Волконского Мария Волконская, чтобы он читал драматурга в подлиннике.

  Этот экслибрис на изысканной книге Шекспира - свидетельство благородства декабриста, красивой верности его жены, хранившей любовь и уют домашнего очага, напоминавшей о Павловке, вселявшей надежду, выдержать время кандалов и вернуться в своё красивое имение.

Экслибрис Алёши Нарышкина

  Ксилография графика Алексея Круглого 1926 г. Текст «Ех Libris Алёши». Есть также инициалы графика. Вид из окна на уходящий словно бы игрушечный поезд. На раскрытой книге герб Нарышкиных. В верхней половине разбитого щита вылетающий до половины чёрный одноглавый орёл и золотая решётка. Считается, что Нарышкины происходят из Богемии от фамилии Нарисца, которые владели городом Егером. Чёрный орёл и решётка - это герб этого города. Выяснение истории создания этого экслибриса привело к московскому коллекционеру М.Б. Горнгунгу, который вывел на эмигрантскую книгу князя С. Голицына «Записки уцелевшего». Оказывается, мать Алёши Нарышкина - Арсеньева, фамилия широко известна по биографии Лермонтова. Голицын писал: « ... летом 1926 года в газетах было опубликовано сообщение ГПУ о расстреле 20 человек ... Третьим в списке стоял Нарышкин, бывший лейб-гусар ... без одной ноги». То был отец Алёши, московский родственник тамбовских Нарышкиных. Пешкова, жена писателя М. Горького, устроила семье погибшего отъезд за границу. Именно в это время известный советский график В. Фаворский нарисовал карандашный портрет Алёши. Голицын так описывал его «Мальчик с тоненькими, странно изогнутыми голыми руками и остроугольными плечами. Я сразу узнал Алёшу Нарышкина. Фаворский сумел уловить... удивление мальчика: «А знаете, на прошлой неделе мой пaпa был убит большевиками»».

  Изображая на экслибрисе Алёши словно бы игрушечный поезд, уходящий в сказочную спасительную даль, А.А. Круглый тем самым чутко пытался утешить ребёнка, окружённого ужасами жестокой жизни. М.Б. Горнунг, говоря об Алёше Нарышкине, вспоминал: «Я видел его письмецо почти каракулями с благодарностью за экслибрис».

Книжный знак библиотеки С.А. Петрово-Соловово

  Овальный мастичный штемпель начала ХХ в. Тамбовский коллекционер Е. Загаба утверждал, что книжный знак был на книге 1891 г. При упоминании фамилии Петрово-Соловово невольно вспоминается высказывание В.И. Ленина в его незаконченной статье 1905 г.: «Неуместны и пошлы фразы о панике. Ответ? Тамбовцы у Плеханова (ха-ха!)». Дело в том, что Плеханов анализировал события 14-15 декабря 1904 г., когда председатель Тамбовского губернского земского собрания В.М. Петрово-Соловово просил помощи полиции от возмущённых печатников земской типографии, недовольных мизерной оплатой труда.

  В.М. и С.А. в одном городе, да ещё с такой редкой фамилией, явно не чужие. Более того, Софья Александровна Петрово-Соловово жена Василия Михайловича Петрово-Соловово уездного предводителя тамбовского дворянства (1893), затем председателя земского собрания. Московский коллекционер М.Б. Горнунг писал, что он узнал штемпель «Софьи Александровны Петрово-Соловово, урождённой княгини Щербатовой, племянницы писателей Сухова-Кобылина и графа Салиаса де Турнемир. Это свекровь моего деда по отцу и крёстная». От её дочери Горнунг слышал рассказы о погромах Вязовки, что была в Тамбовской губернии. Он писал: «Особенно мне, книголюбу с детства, запомнились картины уничтожения библиотеки и разрыва её книг на бумагу для самокруток в таком количестве, что телегами везли на тамбовские базары». Упоминаемые писатели Салиас и Сухово­Кобылин были в Тамбове. Е.А. Салиас де Турнемир, самый читаемый писатель в России в конце XIX в., жил здесь на улице, именуемой ныне Ф. Энгельса, и написал тут одну из своих книг.

Экслибрис графа С.Г. Строганова

  Геральдический экслибрис, который можно считать тамбовским. Графская о девяти зубчиках или перлах корона. Фамильный герб. Текст: «Граф Сергей Строганов». Сергей Григорьевич Строганов (1794-1882) имел поместья и на Тамбовщине. В 1852 г. он унаследовал от своей тётки С.И. де Местр (урождённой Загряжской) село Кариан (теперь Знаменка) место рождения Н.Н. Гончаровой. По свидетельству авторов «Тамбовской тропинки к Пушкину» дети Пушкина разорвали отношения со Строгановым, обманувшим их при дележе наследства. Граф С.Г. Строганов в 1825 r. основал в Москве бесплатную художественную школу, знаменитое Строгановское училище, воспитавшую немало знаменитых русских художников. Резцовая гравюра на меди первой половины XIX в.

Экслибрис Ланских

  Геральдический экслибрис. Только герб Ланских и нет никакого текста. Был наклеен на книгах Ланских в тамбовском поместье в Арапово. Пётр Петрович Ланской был женат на вдове А.С. Пушкина, Н.Н. Гончаровой, причём, она и дети поэта бывали в этом поместье и пользовались этой библиотекой. Читательских помет Натальи Николаевны пока обнаружить не удалось. Библиотека эта, видимо, была очень обширной, судя по тому, что этот экслибрис далеко не редкость для коллекционеров. В областной библиотеке имени А.С. Пушкина сохранилось немало книг из этой библиотеки, но, как правило, на иностранных языках. Исходя из этого, трудно судить о составе библиотеки, ведь сохраняются реже используемые книги. Литография середины XIX в.